Механик Юрий Моторин – выпускник Новороссийского высшего инженерного морского училища 1981 года. Многое было в его карьере, но предвидеть, что станет пленником, он не мог. провел в Измаиле почти девять месяцев, а всего на «Волго-Балте 193» пробыл чуть меньше года, сообщает пресс-служба Южной территориальной организации Российского профсоюза моряков.
Юрий Моторин в декабре прошлого сел на судно в Николаеве, чтобы сделать рейс в Сочи. Но оказалось, что сухогрузу нужен ремонт. На ремонт стали в начале февраля в украинском Измаиле.
– Я пытался уехать до 24 февраля, но портовые службы увидели у меня в в документах отметку о предыдущем списании в Севастополе, я работал на пассажирском судне «Князь Владимир» на линии Сочи-Севастополь. Для них этого оказалось достаточно, чтобы запретить мне сход на берег. Вроде как из-за этой отметки я стал персоной «нон-грата». Если бы сразу обратился за помощью в профсоюз и Международную федерацию транспортников ITF, то мог бы вернуться до начала СВО, рассказал Юрий .
После начала СВО все были уверены, что это закончится очень быстро, и мы скоро уедем домой. Ведь мы не одни там стояли, семь судов разных компаний. Моряки были и местные, и россияне – со всей страны. В целом, все было нормально. Компания продолжала снабжение, нам поставляли продукты, воду. Выплатили зарплату наличными, и с помощью местных коллег мы могли оплачивать сотовую связь. То есть сказать, что какая-то паника или страх были – нет, не могу. Конечно, люди реагируют по-разному, у каждого своя нервная система. Знаю, что на другом пароходе парень сошел с ума из-за всего этого. Он сбежал и пытался купить мопед, чтобы уехать на нем домой.
Сотрудники ВСУ постоянно приходили на судно. Проводили беседы, пытались убедить принять украинское гражданство. Конечно, обстановка была не из приятных, но относились к нам по-человечески.
К нам приезжали представители Красного Креста, украинской Рады и ВСУ, от них была четкая рекомендация: не сходить на берег с российскими паспортами. Но наш статус никто нам четко назвать не мог – пленные мы или нет. Поэтому оставалось только ждать. Приходили сообщения из офиса омбудсмена Татьяны Москальковой, что «переговорный процесс идет», но никаких сроков не называли. А в итоге собираться пришлось за полтора часа.
Фото: ЮТО РПСМ