Двадцать тысяч бойцов погибли, защищая и освобождая Новороссийск от фашистов. «Я хочу, чтобы мы действительно вспомнили всех их поименно», — говорит заведующая отделом Новороссийского исторического музея-заповедника Раиса Соколова. В ее словах нет излишнего пафоса, ведь более сорока лет она работает для того, чтобы как можно больше людей узнали о том, что происходило во Время Великой Отечественной войны на берегу Цемесской бухты.
Наверное, ее судьбу и интерес к военной истории определил тот факт, что она дочь фронтовика и ветерана. Папа защищал страну, а мама, еще совсем юная, в то время работала учительницей в небольшом сибирском селе. Кроме множества папиных наград в семье была и мамина медаль «За трудовую доблесть в годы Великой Отечественной войны 1941 -1945 гг».
Маленькая Рая родилась в Красноярском крае и росла в счастливое послевоенное время. В глазах ребенка оно было именно таким. Люди, вернувшиеся с войны, и люди, ждавшие их возвращения, были довольными и радостными потому, что все самое страшное уже закончилось. Они были открытыми и веселыми, часто собирались вместе и пели песни.
В школе очень любила историю. Поступила в Красноярский пединститут на исторический факультет. Только многих ее однокурсников привлекали события, происходившие века и тысячелетия назад, а ее совсем недавние, те, к которым была причастна ее семья.
В Новороссийск Раиса Михайловна, как говорят, вышла замуж. Приехала сюда в 1973 году. Устроиться на работу по специальности не могла два года. Ни в школе не было мест учителей истории, ни в музее. Потом в музее появилось место экскурсовода, куда ее и пригласили.
— Когда мы рассказывали туристам о боях, которые шли в Новороссийске, то пропускали все через сердце, — вспоминает Раиса Михайловна. – И бывало, в конце и гости плакали, и экскурсовод.
В 1977 году Раису Соколову перевели в отдел истории заниматься темой войны, а через год случилось событие, о котором она помнит долгое время: в 1978-м с размахом отмечалась 35-я годовщина освобождения Новороссийска от фашистов. В город пригласили более 6 тысяч ветеранов. Их встречали, помогали размещать, в том числе и музейщики. Раисе Михайловне довелось познакомиться со многими из тех, кто уже при жизни считался легендарным.
Именно в ту пору, считает Соколова, началось активное увековечивание памяти о войне. Большинство защитников страны, победителей были еще живы, полны сил. Они стали организовывать советы ветеранов в городах, объединялись по воинским частям. Раньше такого движения не наблюдалось. Видимо, жизнь все расставила по своим местам – после войны люди должны были обустроиться, обзавестись семьями, поднять на ноги детей. И вот настала пора сохранить память. Они записывали свои воспоминания, отправляли письма. В музее ежемесячно получали сотню таких писем, а то и больше…
Но встречи наяву, конечно же, — это самое незабываемое. Петр Иванович Васев приехал в Новороссийск на торжество из Одессы. Очень культурный интеллигентный человек. Это он, бывший первый секретарь горкома партии, возглавил новороссийских партизан. Может быть, они не совершали громких вылазок в фашистские тылы, но лиха хлебнули. А когда партизан перекинули на Малую землю, то им досталась тяжелая и опасная работа. Им как местным жителям давали особые поручения. После высадки на плацдарм примерно 12 -13 февраля им поручили выявить местных жителей, которые оказались в Станичке и Мысхако, уже захваченных бойцами десанта. Но именно эта местность оказалась в самом центре боев. Мирных граждан надо было эвакуировать в Геленджик.
В Станичке (теперешний 3-й микрорайон) в подвале возле бывшей чайной рыбаков партизаны обнаружили худых, изнуренных старика и старуху, еще одну женщину, которые прожили 5 месяцев в оккупации. В Мысхако оставалось немногим больше людей. Жители рассказывали о тех, кто из новороссийцев стал предателями, служил у фашистов полицаями. Все эти сведения партизаны передали командованию.
В середине февраля 1943 года территория плацдарма занимала уже значительную территорию, доходила до горы Колдун. Советское командование решило, что грузы и технику можно доставлять сюда самолетами. И партизан отправили восстанавливать взлетную полосу аэродрома, на его месте сейчас 15-микрорайон, этот территорию новороссийцы до сих пор называют «взлеткой». Тогда она была вся изрыта воронками от снарядов. Партизан отправили на подготовку посадочной полосы.
Каждую ночь с автоматом и лопатой они пробирались на этот участок и ровняли его. Это было очень сложно, даже в темное время фашисты освещали территорию ракетами, выпускали осветительные авиабомбы. А утром туда снова падали снаряды и снова появлялись воронки. Партизаны возвращались на позиции совершенно измотанные. Впоследствии от идеи обустройства аэродрома советское начальство отказалось.
— Еще одно из моих ярких воспоминаний связано с улицей Азовской, — рассказывает Раиса Михайловна. — Это неподалеку от теперешней улицы Корницкого. Там проходила линия обороны Малой земли. Советские и немецкие окопы находились очень близко. Один из малоземельцев рассказывал, что из немецкого окопа в наш — летела граната. Он сумел ее поймать и бросить в сторону фашистов.
О той же Азовской улице говорил Раисе Михайловне и ветеран из 255-й бригады Рафаил Григорьевич Ясов. Он и еще двое бойцов почти две недели были заперты там в двух окопчиках, которые вырыли в полный рост. Выйти из них и пробраться к своим не было никакой возможности. Только высунешься, окажешься на прицеле. Один из бойцов был убит. Оставшиеся двое не могли его похоронить. Так и лежало его тело рядом несколько дней, позднее Рафаил Григорьевич с товарищем выбрались в темноте и пробрались обратно в отряд. Ясов спустя тридцать лет вспоминал этого погибшего солдата, которого не смогли вовремя предать земле.
Героизм на Малой земле заключался не только в том, чтобы идти в атаку, уверена Раиса Соколова, а еще и в том, чтобы просто выжить, справиться с военными бытовыми проблемами.
— Я долгое время общалась с Розалией Сергеевной Абгарян. Она была телефонисткой на отвоеванном плацдарме. Вместе с подругой Марийкой прокладывали день и ночь слушали эфир, сидели на телефонной трубке, как сейчас говорят. Женщинам намного труднее, чем мужчинам, приходилось в этих условиях. Не помыться у всех на виду, не переодеться. Чтобы хоть как-то скрасить быт, однополчане вырыли им отдельную «комнату».
На плацдарме действовали два госпиталя – один в районе Алексино, другой в Мысхако. Медсестра госпиталя в Мысхако Елена Ивановна Остапенко рассказывала, что операции раненым приходилось делать при свечах. Перевязочного материала было так мало, что бинты стирали и использовали снова.
Во время пауз между боями на Малой земле устраивали смотры художественной самодеятельности. Находили участки, которые не простреливаются. Их было не очень много. Наверное, могли собираться в Вербовой. Там пели песни, исполняли цирковые номера, играл духовой оркестр.
Люди продолжали любить. Николай Николаевич Романов, старшина из отряда Куникова, писал из окопов письма своей любимой девушке Тоне. Он рассказывал ей, как мечтает, что война закончится, что он вернется домой. Очень многое рассказывал о Цезаре Куникове, с которым был вместе в десанте. И его мечты сбылись, он вернулся, прожил с Тоней долгую счастливую жизнь.
Многие ветераны и после войны оставались в центре событий, не позволяли себе раскисать в самых сложных ситуациях.
— Я была очень дружна с Ниной Федоровной Марухно (Кузнецовой), — говорит Раиса Соколова. – Она тоже из отряда Куникова. В мирное время – профсоюзный лидер в Приморско-Ахтарске. Часто приезжала на встречи ветеранов в Новороссийск. Но потом стало подводить здоровье. Я узнала, что ее положили в госпиталь, речь шла об ампутации ноги. Думаю, надо навестить, утешить, представила, в каком она может быть депрессивном настроении. Приехала к ней, а она: как хорошо, Раечка, что ты тут, купи мне крем для рук и для лица, за углом магазинчик. Я была поражена – у нее на днях сложная операция, а она не унывает и остается женщиной…
Тех людей, с которыми встречалась Раиса Федоровна, все меньше и меньше. Все больше их уходит. Сегодня у нее как у музейщика другие задачи, государственные: установить всех тех, кто погиб в Новороссийске. После того, как в Интернете появился сайт «Мемориал», объединивший данные всех центральных архивов, сделать это стало гораздо проще.
Эта рутинная работа для нее очень важна, хотя если бы она занималась исследованием боевого пути конкретной воинской части, разработкой определенной научной темы, то могла бы сделать себе карьеру, защитить кандидатскую диссертацию. Но вот уже почти двадцать лет сводит концы с концами – сверяет имена и фамилии, номера воинских подразделений, места призыва. И все это для того, чтобы родственники нашли своего прадеда, деда, брата, дядю… До сих пор их ищут нынешние потомки, хотят побывать на местах боев, увидеть могилу и табличку с надписью. Но, увы, могилы у нас только братские, останки там зачастую захоронены неназванные.
И с каждым годом все больше устанавливается погибших. В 1982 году знали имена только чуть более 5 тысяч погибших защитников Новороссийска, сегодня – больше 20 тысяч. Но это еще не все…
— Раиса Михайловна, в ходе этих поисков нашлось что-то такое, что вас поразило, стало личным открытием?
— Даты жизни и смерти поражают. Здесь погибло огромное количество молодых мужчин, которым было немногим больше двадцати лет. Гибли и сорокалетние, и пятидесятилетние. Но молодых большинство. Горе-то какое для родных и близких, для целой страны… Вот такая цена у Победы.
Светлана Александрова для газеты «Сова плюс».