Автор: Светлана Добрицкая
Ну, вот и не стало моего соседа по даче — Почетного гражданина Новороссийска ветерана Великой Отечественной Александра Александровича Москальца. Из моей жизни, из жизни города ушла целая эпоха. Кажется, еще вчера, опираясь на тяпку, Сан Саныч рассказывал, что у него все хорошо, и по врачам он не ходит, не тратит время на поликлиники. Но всему свой срок.
С городом Новороссийском у Почетного гражданина связано семь десятков мирной жизни и два с половиной месяца войны, жестоких и страшных. Об этом времени он рассказывал мне по-соседски на кухне за чашкой чая.
Детство свое Сан Саныч провел неподалеку от нашего города, в селе на Неберджае. Оттуда, как исполнилось восемнадцать, его мобилизовали. Было это в 41-м. Его направили в 9-ю гвардейскую стрелковую бригаду. С автоматом в руках много месяцев подряд защищал Сан Саныч Северный Кавказ, простым пехотинцем долгое время воевал под Туапсе.
— Вдруг нас срочно переправляют под Кабардинку, грузят на баржу, — вспоминал мой сосед. — И дается нам приказ идти на помощь майору Куникову, высаживаться в Станичку. Было это с третьего на четвертое февраля.
Тот день Сан Саныч вспоминал, наверное, как самый страшный за всю войну. Самоходная баржа воткнулась в берег. Но высадиться бойцы не смогли. Таким ожесточенным огнем встретили их гитлеровцы… Вжались в палубу красноармейцы. Впереди не смолкают выстрелы, сзади море, обжигающие холодом волны. Так никто и не высадился на берег. Вернулись под Кабардинку.
Высадка состоялась через несколько дней в районе рыбзавода. Командир десантников Цезарь Куников принимал пополнение, давал распоряжения.
Очень многие дома и строения, которые когда-то находились в этой части города, гитлеровцы разрушили почти полностью. Чтобы укрыться от вражеского огня, рыли окопы. Луший окоп – тот, где можно спрятаться в полный рост. Только на Малой земле такой не вырыть, грунт тяжелый, где глинистый, где скалистый. Хорошо, если удавалось углубиться по пояс. Когда зарядит нудный зимний дождь, то укрытие быстро заполняло водой. Сан Саныч и его товарищи держали оборону, окопавшись в виноградниках. Чтобы не вязнуть в грязи, бросали на дно окопов лозу, по ней передвигались. Но сухие виноградные ветки не спасали от сырости. Воду приходилось постоянно вычерпывать.
Из укрытий постоянно нужно отстреливаться. Не было такого, чтобы на Малой земле когда-то надолго затихал шум снарядов. Но плацдарм расширялся, там шла своя жизнь. Среди бойцов, фактически на передовой, каким-то образом выживали и гражданские люди. Сан Саныч помнит, как молодая мамочка – на вид ей лет семнадцать было, — просила дать что-нибудь из еды. Бойцы делились с ней своим пайком. Одна женщина даже на плацдарме умудрялась держать корову.
А дед Гордиенко, у которого в полуразрушенном доме как-то расположились солдатики, все предлагал им: хлопцы, давайте сыграем в карты. Да, какие ж тут игры, когда вокруг бомбят?! Две дедовы внучки, как начинался сильный обстрел, сразу – нырь под кровать…
Какие стратегические задачи решали командиры на плацдарме, рядовой Москалец и понятия не имел. Он просто выполнял приказы. Бойцам надо было удержаться на отвоеванном клочке земли и постоянно расширять его.
— Однажды позвал командир меня и еще одного бойца, — рассказывал Сан Саныч, — и дает поручение – проберитесь в район кладбища на Солнечной – это теперь улица Леселидзе. Ну, а что там делать нам? Командир объясняет, что там, мол, приглядывайтесь да прислушивайтесь. Ну, и стали мы пробираться в указанную местность – где ползком, где прячась в руинах. Нас обстреливали не один раз. Вернулись мы в расположение части часа через два-три. Тогда-то и поняли, что мы вызывали огонь на себя. Благодаря нам, командование засекало огневые точки противника.
Другая памятная вылазка случилась за теперешним «матросом с гранатой» — памятником на переднем крае Малой земли. Взвод Сан Саныча пробился в район нынешней улицы Лейтенанта Шмидта. А там их встретил танк, навел орудие на красноармейцев, дал залп. Назад – на свои позиции возвращаться нельзя. Мигом попадешь под огонь. Затаились бойцы в ближайшем домике, где можно было укрыться, ведут наблюдение.
— Танк нам был виден хорошо, — вспоминал Москалец.- Мы даже могли различить лицо танкиста, который тоже наблюдал за нами в смотровую щель. Зову нашего парня Володю Вертеева. Мы все были вооружены автоматами, а у него был карабин, да и стрелял он метко. Говорю Володе: «Видишь фрица?» «Вижу,» — отвечает. «Сшибешь?» «Сшибу.» И сшиб.
Октрывать огонь по танкисту было рискованно. Это значит – себя обнаружить. Но с другой-то стороны, решили бойцы, они сюда воевать пришли, а не сидеть в укрытии. Да и танк никаких ответных выстрелов не сделал. Видимо, был выведен из строя. Зато через некоторое время появилось гитлеровское отделение автоматчиков. Среди них один пулеметчик. Рассыпались по местности. Пулеметчика Володя Вертеев тоже сшиб из своего карабина. До вечера группа малоземельцев просидела в доме. Танк справа, автоматчики слева. Изредка перстреливались. Как стемнело, бойцы возвратились к своим.
А еще на Малой земле были такой случай. Во время очередной вылазки командир вел группу. Первым вышел на открытую территорию, его положил снайпер прицельным огнем. За ним пошел полтиработник, и его срезала пуля. Третий боец тоже погиб.
— Я понимаю,что мне идти четвертым и что я тоже сейчас погибну, — говорит Сан Саныч. – Ну, чего зазря под пули лезть? Я малость свернул, пробежал за заборчиком, за мной и остальные бойцы. Задание мы выполнили, вернулись без потерь в свою часть.
Так что хоть и числился Сан Саныч всю войну в рядовом составе (под конец дослужился до ефрейтора), никогда просто винтиком не был. Думал, как сохранить жизнь свою и товарищей. Мертвые с врагом сражаться не могут.
Войну Сан Саныч закончил в Кенигсберге. После армейской службы переехал с семьей в Новороссийск,устроился на судоремонтный завод. До пенсии там работал столяром, учил других своей профессии.
— Я и сейчас встречаю взрослых людей, которых не могу узнать. А они говорят мне: помните, Сан Саныч, вы меня на СРЗ столярничать учили…
От судоремонтного завода получил ветеран и дачный участок. Бывший фронтовик, если стояла хорошая погода, каждый день с утречка был в своих владениях. Пока нет жары и усталости, копал, сапал, улиток с грядок собирал.
Каждый год сажал картошку, говорил, урожая хватает до весны. Соседские мальчишки знают, какой у него вкусный виноград. Сан Саныч не жадничал. Секрет своей долгой жизни ветеран объяснял так:
— Надо просто себя уважать и других. Никогда в жизни я с людьми не ссорился, не грубил, в каждом стараюсь видеть что-то хорошее…
Своей жизнью Почетный гражданин был доволен. У родных все хорошо. Дочки часто приходили, помогали, о своих делах домашних рассказывали. Внуки тоже радуют. Сан Санычу приятно, что о нем знает и Президент России, и наши местные школьники. Когда Владимир Путин приезжал в Новороссийск, встречался и с ветеранами. Подарил Сан Санычу часы с надписью «Победа». С Дмитрий Медведев ему орден за бои под Севастополем вручал.
— После парада в День Победы подошла ко мне одна школьница и говорит: я ваш портрет несла, я вас знаю, — с радостью сообщал Сан Саныч. Он верил, что нынешние дети хотят знать о войне.
Огорчало Сан Саныча другое. Вроде и уважают младшие стариков, да только в обыденной жизни порой все забывают. В маршрутке места не уступят. Ну, разве какой-нибудь первоклассник скажет – дедушка садитесь. А взрослые сидят себе, как будто и не замечают. Вот такой патриотизм… Ну, Сан Саныч человек не гордый, из-за места не скандалил. Он до своей остановки стоя доезжал.
Светлана Добрицкая.
Фото: bryansktoday.ru, novodar, Кубань 24