Послушайте, ведь если замки строят, значит, это кому-то нужно? Значит, кто-то хочет, чтобы они были? Этот кто-то по имени Риф живет на самой окраине Новороссийска и возводит удивительные конструкции, как будто бы пришедшие в наше время из средних веков, но только более миниатюрные.
Вдоль виноградников обанкротившейся агрофирмы «Мысхако» тянется длиннющая-длиннющая пыльная улица Сейнерная, где колдобина на колдобине. С одной стороны лозы, а с другой дома, доимишки, дачные участки с одинокими сараюшками. И замки – перед одним из дворов, во дворе. Раз десять проезжала мимо удивительного дачного участка, никаких признаков хозяина не замечала, а однажды все-таки увидела мастера. Он сидел возле забора и из небольших камешков выкладывал новую крепостную стену.
Подошла к нему, разговорились. Он назвался Рифом, просто по имени. Ну, бывают же у людей творческие псевдонимы. Пригласил во двор, показывал замки, искусственные каменистые водопады, печки, сложенные из камня, барбекю. И благодарил за визит: неужели действительно кому-то кроме него нужны не колбаса, не шмотки, а замки? Если бы Рифу дали возможность, он бы сделал целый парк таких замков.
— Я ваш российский Гауди,- заявляет он. Вот так ни больше, ни меньше…
Впрочем, Гауди – это один из немногих архитекторов, с творчеством которого знаком Риф. Он не учился ни рисунку, ни архитектуре, ни дизайну. А зачем? – удивляется он. В своем деле, считает, ему нет равных.
Сколько себя помнит Риф, он лепил. С детства под руками был пластилин. И он создавал из него картины на картоне, на дощечках, фигурки людей и животных. Все то, что рождалось в его воображении, превращалось в небольшую скульптуру или панно. Это нравилось ему больше, чем тусоваться со сверстниками в подъездах или гонять в футбол. На любимое занятие уходило все свободное время, и больше ничего делать не хотелось. Родители даже решили, что он болен, хотели вести к врачу.
После восьмого класса Риф ушел ПТУ, сам выбрал профессию штукатура-маляра. Был уверен такая профессия в жизни пригодится потому, что мужчина должен уметь замесить бетон, покрасить, прошпатлевать… Без этих знаний он вряд ли бы сумел освоить такое зодчество. А первый замок он построил в собственном доме. Захотел превратить ванную комнату, — а она солидных размеров, — в диковинный южный берег, где были пальмы и встал замок. Вот и получился то ли оазис в пустыне, то ли мираж.
Но в идеале любой замок – не комнатная конструкция. Он каменный, а значит, на века. Риф камень берет в основном на Гузовой горе. Камень оттуда не боится ни влаги, ни мороза. Привозит машинами, видит, на что годится тот или иной экземпляр, куда и как ляжет. Камень, уверен Риф, нельзя пилить, а можно только откалывать. Тогда не пропадет его природная красота и крепость. А бетон, чтобы все было прочно, мастер замешивает по своему способу: на ведро раствора добавляет два яйца.
Риф берется за работу, когда в его воображении нарисовался замок. Его мастер переносит на бумагу. Появляется эскиз, очень похожий на детский рисунок, сделанный фломастером или карандашом. И все. Никаких чертежей, никаких расчетов на бумаге. Все то, что сложилось в голове, делают руки.
Свои конструкции размещает на больших бетонных плитах, которые можно поднять на грузовик, перевезти в любое место и установить, где нужно.
Молодость Рифа пришлась на лихие девяностые. Начинал разные дела. Хотел работать на себя, так, чтобы над ним никаких начальников не стояло. Но в те времена можно было и прочно на ноги встать, и все потерять. Риф – потерял. Ничего не осталось, ни кола ни двора…
Он начал все с нуля. Загрузил «КАМаз» камнем с Гузовой горы, нанял водителя, взял с собой мастерок и кирочку, отправился в Москву на Рублевку замки строить. Риф решил: там, где живут богатые люди, у него найдутся заказчики. Но для того, чтобы его выбрали именно его, надо не ударить в грязь лицом. Относился к этой поездке как своеобразному конкурсу, который ему обязательно надо выиграть.
— Но в Москве я понял, что мне не с кем соревноваться, — вспоминает Риф. – Я умел то, что другим не под силу. Конкурентов не было. Но все годы, проведенные там, я учился.
Зачастую приходилось учиться реалиям жизни. Были заказчики, которые не расплачивались с ним до конца. Были те, кто кидал, а его работы продавал. Но нашлись и такие, работать с которым было большой удачей. Один из них Александр Иншаков, каскадер, актер, продюсер. В его усадьбе он развернулся, как хотел. Строил водопады, мосты, замки.
Деньги зарабатывал неплохие. Но в Москве они тратятся быстрее, быстрее уходят. В Новороссийск вернулся не рокфеллером. Был рад тому, что на «буграх» нашел сравнительно недорогой участок, который ему приглянулся под мастерскую. Хозяину деньги выплачивал по частям. Долг и сейчас за ним еще числится. Но он доволен, что тут ему не мешают.
Свое жилище, эдакую сараюху, превратил в настоящий уютный угол. Мебель, домашняя утварь сделаны из того, что впору было выбрасывать. Кизиловые ветки, на которые наброшена сетка, превратились в стильный абажур. Сетка найдена на улице. Живописно сложенные дрова придают шарм нехитрому интерьеру.
Во дворе целая каменная симфония. Каждый день он принимается за работу, которая для него давно стало самым главным наслаждением в жизни. Он даже признался, что камень можно любить не меньше, чем женщину. Ах, если бы можно было отдаваться этой любви на все сто!
Да, нет же , не получается. Потому что надо думать о том, где взять деньги на материал, на воду, на электричество, без которого не засветятся окошки в замках, не зажурчит водопад, пробегая по искусственному руслу. Без этих чертовых денег нет на столе куска хлеба, хотя о еде порой хочется забыть, чтобы не возвращаться из удивительного каменного царства…
Произведения Рифа – удовольствие не из дешевых. Он никогда сам не подсчитывал, во сколько ему обходится камень, песок, цемент. Но этого добра нужно горы. Риф не хочет считать, но приходится. А проза жизни может убить поэзию, даже если она каменная.
Светлана Добрицкая для газеты «Сова плюс»
Подскажите, как можно связаться с этим человеком? Буду признателен, если позвоните мне по телефону 8918-645-09-28 Игорь